В хорошие времена подарил матери квартиру для сдачи. Начались трудности, сын просит квартиру продать
– …Ботинки за тридцать тысяч рублей покупали запросто, представляешь? – рассказывает тридцатитрехлетняя Надежда. – Дочке – курточку Монклер тоже за бешеные тыщи, на пару лет от силы, и даже не сомневались. А уж майки, кофточки, рубашки и вообще не считали! С одной стороны, наверно, хорошо, что не скупились, сейчас хоть шмоток надолго хватит, новые покупать не надо. А с другой стороны, так подумаю, эх, а сейчас мы на эту тридцатку месяц живем втроем – я, муж и ребенок. И когда будет лучше, вообще не понятно!
Еще два года назад муж Надежды, Глеб, был преуспевающим бизнесменом. Бизнес давал хороший доход, и семья жила на широкую ногу. Две машины, строящийся коттедж, большая квартира, путешествия по несколько раз в год то в Таиланд, то в Европу, то куда-нибудь еще… Недостатка в деньгах у них точно не было.
Надежда не работала в общепринятом понимании этого слова, но помогала мужу в бизнесе, была у него что-то типа личного секретаря: забронировать билеты, организовать встречу партнеров, поздравить постоянных клиентов с Новым годом, утрясти какие-то семейные дела. Много времени эти задания, впрочем, не требовали, и Надежда в основном занималась дочкой и бытом. Сделала в квартире ремонт, начала строительство загородного дома, планировала семейные отпуска, созванивалась с родителями, в том числе, и матерью Глеба. Тому было некогда этим заниматься, и он с легкостью препоручил это жене.
– Четыре года назад Глеб купил квартиру своей матери, очень неплохую двушку в хорошем районе! – рассказывает Надежда. – Ну, просто подвернулась квартира по случаю, знакомый продавал, дешево, грех было не взять. У матери как раз юбилей был, пятьдесят пять лет…
– Подожди, а до покупки квартиры она где жила? С вами?
– Нет, ты что! – машет руками Надежда. – Мы с ней больше двух часов никогда бы не смогли вместе находиться, хорошо, что вместе не жили ни дня. У нее есть своя двушка, наследная, там она всю жизнь живет, и Глеб там родился и вырос. А эту квартиру Глеб ей купил – ну, вроде как инвестиционную, как прибавку к пенсии, чтоб сдавала и у нас денег не просила в старости.
– Понятно…
– Мать до этого о пенсии и не помышляла, по крайней мере, вслух ничего не говорила. А как узнала про квартиру, тут же уволилась с работы. Двушку сдала очень хорошо, крупная компания сняла для своих сотрудников. И вот с тех пор живет, горя не знает. По музеям, по театрам с подружками ходит, летом на море ездила, кроме разве что прошлого года. Она у нас, знаешь, такая, современная бабушка: внучку только по праздникам видит да приветы ей передает. Сидит в соцсетях, общается, подписчиков у нее много…
Честно говоря, Надежда была очень не в восторге от этого широкого жеста мужа – купить матери квартиру. Но тот настоял на своем. Мол, мать вырастила его одна, в непростые годы, и были времена, когда и пол мыть приходилось в качестве подработки, и на рынке стоять. Но у Глеба всегда было все, что надо.
Отца своего Глеб не знает, мать про него никогда ничего не говорила. Но мать любит и очень благодарен ей за все.
И все было хорошо, только какое-то время назад бизнес Глеба стал медленно, но верно идти ко дну. Еще до пандемии все было плохо, хотя Глеб с партнерами и хорохорились – брали кредиты, проводили акции, заманивали клиентов суперскидками, которых не было у конкурентов. Клиенты шли, но как-то все менее активно. А потом грянул ковид, и все упало совсем.
Глеб брал кредиты и продавал имущество. Продал одну за другой обе хорошие машины и взял старенькое бюджетное авто, которое теперь постоянно ломается и жрет деньги, продал участок с недостроенным домом… На какое-то время бизнес поднимал голову, но потом опять впадал в кому.
И вот сейчас ситуация уже близка к критической. О бизнесе уже никто и не мечтает, но надо платить долги, которых за время судорожных попыток реанимировать хорошую жизнь накопилось немало. Глеб ищет работу «на дядю», хоть какую-нибудь, пару лет назад он и представить себе такого не мог. Но работа все не находится. Бывшего бизнесмена, мастера на все руки, специалиста широкого профиля, «дяди», имеющие работу и деньги, видеть в рядах своих компаний почему-то не хотят.
Надежда тоже разослала резюме, недавно ее пригласили в операторы колл-центра, и она, видимо, будет выходить – это даст возможность хотя бы платить за квартиру и покупать продукты.
– И всем плохо, только свекрови хорошо! – рассказывает Надежда. – Пару раз попросили у нее денег на еду. Она дала, но с таким лицом, что ох. Объедаем бабулю-пенсионерку, здоровые лбы, как не стыдно! Это при том, что она сдает квартиру, купленную и подаренную сыном, каково? Я уже полгода Глебу твержу – забирай у матери квартиру тогда, продадим, отдадим долги…
– А квартира оформлена на мать?
– Да, к сожалению! Глеб же широкая душа, оформил на нее все. Я говорю – продавайте! Встанем на ноги – купим ей еще, может, поскромнее, но все же. Он все мялся, жался – да ну, неудобно как-то, сначала «на», потом «отдай». А тут припекло, видимо, поехал к ней с разговором. Вернулся убитый. Мать его, откровенно говоря, послала! Ничего не знаю, говорит, квартира моя, я без нее не справлюсь уже. С работы ушла, новую не найду, а ты молодой, у тебя все легко и просто, работай, зарабатывай! А от меня отстань!
Мать ведет себя как предатель?
А может быть, она права: подарил квартиру – забудь? Забирать подаренное для решения своих проблем – ну, это дно. Глеб молодой, должен сам заработать и встать на ноги, не трогать пенсионерку?
Что думаете?
