Отдали молодым бабушкину квартиру, и не разрешают даже ковры со стен снять

– Маришка-то моя, дочка-то, двойню ждет, представляешь? – рассказывает сорокавосьмилетняя София. – Мы все в шоке, конечно. И радуемся, и переживаем! Весной рожать. Сватья им квартиру отдала, как только узнала. Мать свою забрала к себе, а наших пустила в ее двушку в Чертаново… Только вот Марина что-то не в восторге. Съездили мы туда, посмотрели… Там такой ужас! Ремонта не было сто лет, ковры на стенах, люстры советские, с висюльками, я не знаю, может, помнишь, они у всех были раньше…

– Точно, у всех! У нас тоже была такая сто лет назад.

– Вот. А там все такое, из прошлого века. Протертыми дорожками все застелено, мебель рассохшаяся, все старое, страшное… Бабке, которая там жила, ну, сватьиной матери, семьдесят семь лет уже, и ремонтом квартиры она не заморачивалась. Там даже запах тяжелый, пахнет старостью…

– Так это разве проблема сейчас? Ковры снять, вещи разобрать, ненужное увезти куда-нибудь на дачу, если выбрасывать не хотите. Мебель новую купить, сделать косметический ремонт. Обои поклеить, потолки побелить, уже совсем другой вид будет, и запах уйдет… Или не хотите вкладываться в чужую квартиру?

– Да мы с мужем бы с удовольствием вложились! – машет руками София. – Сами им предлагали. Муж в строительной компании работает, завел бы бригаду, они бы из этой квартиры за пару недель сделали бы картинку. Мы бы и оплатили все сами, для дочери и внуков… 

– Хм. А в чем тогда проблема вообще?

– Да бабка, сватьина мать, не разрешает ничего менять! Вообще! – с возмущением в голосе объясняет София. – Какой там ремонт – Марина хотела просто ковры со стен и с пола снять, да вязаные бабкины скатерти убрать отовсюду. Куда там, уже истерика, бабка кричит, верните все на место! И сватья на ее стороне. Говорит, я вас прошу, ребята, не надо пока ничего трогать! Живите так. Рожать вам еще не очень скоро, а там посмотрим… 

И это при том, что распоряжаться в квартире семидесятисемилетняя Мария Матвеевна права не имеет: жилье по документам принадлежит ее дочери, Ксении.

– Она в свое время им на свадьбу в девяносто шестом году подарила Ксении квартиру – вместе с собой, представляешь! – рассказывает София. – Вручила дарственную прямо на торжестве! Со словами – ну ведь, наверно, не выгоните же на улицу родную мать, а я хочу, чтобы у вас было свое жилье с самого начала, чтобы не начинали жизнь без кола и без двора…

Наличие такого «жилья» ничем молодым не помогло: заселяться в двухкомнатную квартиру к Марии Матвеевне они и не подумали. Документы на собственность Ксения оформила, все эти годы исправно платила за квартиру налог, который, впрочем, был вполне подъемным, и давала Марии Матвеевне деньги на оплату коммуналки – скорее просто чтобы матери помочь. Но квартиру воспринимала скорее как мамину. Но претендовать на метры физически не хотела

– Руки-ноги у нас с мужем есть, голова на плечах тоже, заработаем свое! – рассуждала Ксения.

И ведь действительно заработали – выплатив последовательно несколько ипотек, стали в итоге владельцами весьма неплохой трешки в Беляево. Сделали в квартире хороший ремонт, и перевезли к себе бабулю, освободив двушку для сына с молодой женой. Может, и хорошо, что так все сложилось, думала Ксения: мать не молодеет, в последние годы здоровье ее подводит крепко. Мария Матвеевна то и дело вызывает скорые, лежит в больницах.

Так что решать что-то нужно было уже давно.

У себя для матери Ксения создала все условия – обставила ей лучшую комнату в доме, купила новый диван, телевизор, готовит завтраки-обеды-ужины, водит по врачам. Под опекой дочери пенсионерка расцвела и похорошела, и Ксения в глубине души понимает, что одна мать жить уже не может. Забывает выпить лекарства, ленится себе готовить, отсюда, собственно, и львиная доля проблем со здоровьем.

Так что обратной дороги нет.

При этом «бабка» и слышать не хочет про ремонт в той квартире, где жить она уже, по видимому, не будет никогда.

– То есть сама живет у дочери на всем новом, чистом, современном! – с возмущением рассказывает София. – А внуку не дает свое жилье в порядок привести. Он должен спать на ее поросшем мхом диване семидесятого года выпуска, да еще ничего в квартире не трогать… Марина говорит – я не могу на этом спать, я беременная, мне неудобно! Тут пружины торчат уже! А сватья ей – ну купите хороший матрас, положите сверху и спите на нем. Потом что-нибудь придумаем! А что потом придумаешь? И зачем покупать этот матрас вообще, когда можно взять сразу нормальное спальное место…

И дело даже не в диване – София в принципе не понимает, почему они все должны теперь слушаться чужую бабку и плясать под ее дудку? Квартира-то даже не ее!

И вообще, старики, переехавшие к взрослым детям, должны уже не командовать, а слушаться…

– Маринка говорит, не поедем мы в этот бабушатник, сейчас снимаем нормальную квартиру, чистую, светлую, вот в ней и будем жить. А мне жалко! Столько денег платят за аренду, а им ведь декрет предстоит, и сразу двое детей, шутка ли! Зарплата у зятя не то, чтобы королевская, он ведь молодой еще совсем, в самом начале карьеры. А этот пылесборник будет стоять, получается, пустой, по бабкиной глупой прихоти. Еще и платить за него коммуналку Ксении придется…

Ксения только вздыхает – ну да, мол, придется, а что делать… Конечно, жаль, что ребята не хотят там жить. А то, может, передумают? Ну ковры, люстры, стенка, полированные секретеры – ну и что? Можно ведь как-то жить пока. А там что-нибудь придумается…

А может, права мать молодой жены, нечего слушать старую бабку, которая уже не в себе? Мало ли что она не хочет. У нее нет никакого права командовать, проживая на попечении у дочери?

Как вам ситуация? Что думаете?

Еще больше интересных материалов - на моем сайте
"Семейные обстоятельства". Заходите, читайте, обсуждайте!